Многим русским кажется, что в повседневной жизни они то и дело сталкиваются с отголосками Гоголя и Достоевского. Я везде вижу Набокова. Недавно в одном из торговых центров Гонконга в магазине аксессуаров я обнаружила первое издание набоковской «Лолиты», выставленное рядом с ярко-зеленой кожаной сумочкой. В континентальный Китай я ехала, чтобы читать лекции о пропаганде и политике, но по прибытии я обнаружила, что российские политика и пропаганда, о которых
кричат заголовки западной прессы, не так уж интересны китайцам.
С уважением относясь к Владимиру Путину, который, по их мнению, был совершенно прав, занявшись восстановлением величия государства российского, китайцы не считают, что могут многому научиться у современной России. «Владимир Путин может и должен предпринимать все, что считает нужным ради укрепления государства и пресечения манипуляций Запада, — уверен один из профессоров Института России Пекинской академии наук. — Но откровенно говоря, наш “коммунизм” оказался куда эффективнее вашей “демократии” и в экономическом плане (членство в ВТО, например), и в области модернизации (города будущего, скоростные поезда). При этом мы успешно противостоим попыткам дезинтеграции и идеологическому доминированию Запада».
По плану я должна была говорить о сравнительных особенностях российской, американской и китайской политики и пропаганды. Но план изменился,
как только хозяева обнаружили, что я разрабатываю золотую жилу творчества Набокова — в этом году выходит моя книга «Воображая Набокова». То, что в гонконгском торговом центре я наткнулась на «Лолиту», не случайность. Высокая культура и высокая мода равно значимы в современном Китае. В Пекине и Шанхае Набоков приобрел, можно сказать, статус поп-звезды, и я была вынуждена по просьбе аудитории дополнять свои лекции набоковскими экскурсами.
После моей лекции в Пекине «Приближаясь к Набокову» сообщество его поклонников Duban.com настаивало, чтобы я подписала китайский перевод одной из книг Набокова. Кощунство, конечно, но в рамках поп-культуры, наверное, приемлемо: они почувствовали меня близким по духу человеком, особенно после того, как я объяснила, что мои отношения с Набоковым отнюдь не академические, а разновидность любви.
Дело не только в эстетических и стилистических открытиях писателя: я люблю Набокова за то же, за что большинство русских любят свою литературу: за умение «глаголом жечь сердца людей». Для меня Набоков — не классик прошлого, а самый актуальный автор в контексте политических изменений, происходящих в современной ему России (или, если на то пошло, любой страны, находящейся в переходном периоде). «Не в моих привычках демонстрировать свои политические убеждения», — не раз говорил Набоков. Но он крайне важен для сегодняшней России, поскольку равно знаком и с коллективистским прошлым традиционной России, и с современным миром, где доминируют индивидуализм и капитализм западного типа.
Отвергая традиционных для русской литературы героев, «за всех виноватых» страдальцев социальной среды, Набоков реинтерпретирует традиции российской литературы. В романах «Ада» и «Пнин» он переписывает русский мир в американский, предсказывая политическую
судьбу России за полвека до освобождения от коммунизма и начала трудного перехода к капиталистической культуре индивидуализма и конкуренции. Набоков переносит русских в современность, где акцент делается не на личных страданиях или социальной жизни, а на построении собственной счастливой судьбы.
После краха коммунизма в 1991 г. россияне с их новоприобретенным индивидуализмом могли бы найти свои черты в Кинботе и Пнине, которым пришлось пережить испытание интеграцией в американскую жизнь. Но для многих в России это оказалось слишком тяжелым испытанием. И захотелось вернуться к привычным моделям — к вышедшему из советских времен Путину или Достоевскому, защитнику русской особости.
Китайцы иначе относятся к современности и читают книги Набокова, постигая с их помощью сложнейшее из искусств — как быть индивидуальностью, жить для себя и полагаться на свои силы в построении счастья.
За тридцать лет, прошедших со времен культурной революции, Китай усвоил множество, если не большинство, достижений западного капитализма — от фондового рынка и «Макдоналдса» до классической музыки и литературы. Со скоростью, возможной только в научной фантастике, Китай присвоил все это и поставил на службу «новому Китаю», по чьим стопам мы все, может быть, скоро последуем на очередном витке истории, на деле подтверждая слова Набокова о том, что «подлинно современный мир — это мир, создаваемый художником, это его мираж, становящийся новым миром».
Автор — профессор международных отношений Университета «Новая школа» (New School, Нью-Йорк), автор книги «Воображая Набокова: Россия между искусством и политикой».