As I pointed out earlier, in his memoir essay on Bryusov, included in Necropolis, Hodasevich speaks of Bryusov's hope to direct Russian literature under the Bolsheviks and mentions gradusy (degrees):
 
А какая надежда на то, что в истории литературы будет сказано: "В таком-то году повернул русскую литературу на столько-то градусов".
 
One of the chapters of Hodasevich's essay on Muni is entitled "Тень от дыма" (The Shadow of Smoke). Hodasevich quotes in it Muni's words:
 
"А ко мне, не к стихам, а ко мне самому, каков я есть, надо бы поставить эпиграф:
 
Другие дым, я тень от дыма,
Я всем завидую, кто дым."
(Others are smoke, I am a shadow of smoke
I envy everybody who is smoke.*
Muni regarded these lines as an epigraph to himself - not to his verses, but to the person he was.)
 
In the next chapter, "Семипудовая купчиха" (The Seven-Pood-Heavy Merchant's Wife), Hodasevich points out that Muni used to say he did not actually exist but others should not know this:
 
— Видишь ли,— говорил он,— меня в сущности нет, как ты знаешь. Но нельзя, чтобы это знали другие, а то сам понимаешь, какие пойдут неприятности. И кончал по обыкновению цитатой:
— Моя мечта — это воплотиться, но чтобы уж окончательно, безвозвратно, в какую-нибудь толстую семипудовую купчиху.**
 
In the next (and last) chapter, "Обуреваемый негр" (The Shaken Negro), Hodasevich mentions two little tragedies written by Muni. One of them was entitled The Shaken Negro (reminding the PF reader of Kinbote's gardener) and ended in the hero dying under the wheels of a tram. Hodasevich says that Muni (who shot himself dead in Minsk in 1916) had predicted in it his own death. On the other hand, it was Ayhenvald who was killed by a Berlin trolley-car (on his way home from a party given by the Nabokovs). Interestingly, Ayhenvald accused Bryusov of his expulsion from Russia (onboard "the philosopher steamer"). In his essay on Bryusov Hodasevich makes the following footnote:
 
Покойный критик Ю. И. Айхенвальд, высланный из России в 1922 г., писал мне впоследствии: «О Брюсове… И сам я меньше всего склонен его идеализировать. Он сделал мне не мало дурного и, когда сопричислился к сильным мира сего, некрасиво, т.е. экономически мстил мне за отрицательный отзыв о нём в одной из моих давнишних статей. Самая высылка моя — я это знаю наверное, из источника безукоризненного — произошла при его содействии» (Письмо от 5 августа 1926г.).
 
I have not tackled PF in serious, but - unless Shade is Botkin's shadow - I suspect that Shade and Kinbote (who is actually Professor Vseslav Botkin, American scholar of Russian descent) are two different persons. Btw., the Shadows (a regicidal organization which commissioned Gradus to assassinate the self-banished king) remind one of Tyutchev's poem "Тени сизые смесились..." ("The blue-grey shadows got mixed..."). The epithet sizyi ("blue-grey, dove-colored") brings to mind shizyi oryol (smoky eagle) mentioned in the beginning of Slovo:
 
Боянъ бо вещий,
аще кому хотяше песнь творити,
то растекашется мыслию по древу,
серымъ вълкомъ по земли,
шизымъ орломъ подъ облакы.
For he, vatic Boyan,
if he wished to make a laud for one,
ranged in thought
[like the nightingale] over the tree;
like the grey wolf
across land;
like the smoky eagle
up to the clouds.
 
As has been pointed out before, Prince Vseslav is a character in Slovo.
 
*the reminiscence of Tyutchev's famous lines:
"Our life," you said to me, 
"was not the moon-lit bright smoke,
but this shadow running from the smoke."
**Muni quotes the words of Ivan Karamazov's devil in Dostoevski's The Brothers Karamazov. Ivan's words "all is allowed" are quoted by Shade in his poem.
 
Alexey Sklyarenko
Google Search the archive Contact the Editors Visit "Nabokov Online Journal" Visit Zembla View Nabokv-L Policies Manage subscription options Visit AdaOnline View NSJ Ada Annotations Temporary L-Soft Search the archive

All private editorial communications are read by both co-editors.