Subject
eye problems in The Waltz Invention; Marfa & Opoyashin in The
Event
Event
From
Date
Body
At the beginning of The Waltz Invention the Colonel tries to remove a speck from the eye of the Minister of War:
Кабинет военного министра. В окне вид на конусообразную гору. На сцене, в странных позах, военный министр и его личный секретарь.
Полковник. Закиньте голову ещё немножко. Да погодите -- не моргайте... Сейчас... Нет, так ничего не вижу. Ещё закиньте...
Министр. Я объясняю вам, что -- под верхним веком, под верхним, а вы почему-то лезете под нижнее.
Полковник. Все осмотрим. Погодите...
Министр. Гораздо левее... Совсем в углу... Невыносимая боль! Неужели вы не умеете вывернуть веко?
Полковник. Дайте-ка ваш платок. Мы это сейчас...
Министр. Простые бабы в поле умеют так лизнуть кончиком языка, что снимают сразу.
Полковник. Увы, я горожанин. Нет, по-моему -- всё чисто. Должно быть, давно выскочило, только пунктик ещё чувствителен.
Министр. А я вам говорю, что колет невыносимо.
Полковник. Посмотрю ещё раз, но мне кажется, что вам кажется.
Министр. Удивительно, какие у вас неприятные руки...
Полковник. Ну, хотите -- попробую языком?
Министр. Нет, -- гадко. Не мучьте меня.
Полковник. Знаете что? Садитесь иначе, так света будет больше. Да не трите, не трите, никогда не нужно тереть.
Министр. Э, стойте... Как будто действительно... Да! Полегчало. (Act One)
According to Waltz, in his youth he got something in his eye and for a month saw everything in bright rosy light, as if he were looking through a stained glass:
Вальс. В ранней молодости я засорил глаз, -- с весьма неожиданным результатом. В продолжение целого месяца я всё видел в ярко-розовом свете, будто гляжу сквозь цветное окно. Окулист, который, к сожалению, меня вылечил, назвал это оптическим заревом. Мне сорок лет, я холост. Вот, кажется, всё, что могу без риска сообщить вам из своей биографии. (ibid.)
In his poem K nim ("To Them," 1829) Vyazemski addresses his literary opponents and asks them to clean their eyes with truth: istinoy prochistite glaza. In a letter of the end of January, 1830, to Vyazemski Pushkin calls Vyazemski's poem "To Them" elegicheskaya ebyona mat' ("an elegiac f-d mother"):
Я напечатал твоё "К ним" противу воли Жуковского. Конечно, я бы не допустил к печати ничего слишком горького, слишком озлобленного. Но элегическую <ебёну-мать> позволено сказать, когда невтерпёж приходится благородному человеку.
I published your [poem] To Them against Zhukovski's will. Of course, I would have never admitted for publication anything too bitter (nichego slishkom gor'kogo), too embittered (slishkom ozloblennogo). But when a noble man can not stand it any longer, one is allowed to say an elegiac ebyona mat' ("f-d mother").
The action of The Waltz Invention seems to take place in a dream that Lyubov' (Troshcheykin's wife in VN's play The Event) dreams "in the sleep of death." Troshcheykin's name and patronymic, Aleksey Maksimovich, hints at Gorky (the penname of A. M. Peshkov, 1868-1936). Gorkiy means "bitter." In his letter to Vyazemski Pushkin uses the phrase slishkom gor'kogo (much too bitter). Gorky is the author of Mat' ("Mother," 1906), the novel highly praised by Lenin and Stalin.
In The Event Marfa (the Troshcheykins' old servant woman) accuses Lyubov' of dissipation:
Любовь. А вам не кажется, что это большое свинство? Могли бы хоть эту ночь остаться.
Марфа. Свинство? Свинств я навидалась вдосталь. Тут кавалер, там кавалер...
Любовь. Совсем не так, совсем не так. Больше дрожи и негодования. Что-нибудь с "греховодницей".
Марфа. Я вас боюсь, Любовь Ивановна. Вы бы доктора позвали.
Любовь. Дохтура, дохтура, а не "доктора". Нет, я вами решительно недовольна. Хотела вам дать рекомендацию: годится для роли сварливой служанки, а теперь вижу, не могу дать.
Марфа. И не нужно мне вашей рукомандации.
Любовь. Ну, это немножко лучше... Но теперь -- будет. Прощайте.
Марфа. Убивцы ходют. Ночка недобрая.
Любовь. Прощайте!
Марфа. Ухожу, ухожу. А завтра вы мне заплатите за два последних месяца. (Уходит.)
Любовь. Онегин, я тогда моложе... я лучше, кажется... Какая мерзкая старуха! Нет, вы видели что-нибудь подобное! Ах, какая... (Act Three)
After Marfa left the room, Lyubov' quotes Tatiana's words to Onegin in Chapter Eight of Pushkin's Eugene Onegin and exclaims: "What a disgusting old woman! Now, did you ever see anything like that! What a nasty..."
In Pushkin's poem Ot vsenoshchnoy vechor idya domoy ("Last night, going home from the night service...") written in the Lyceum years Marfushka (a diminutive of Marfa) quarrels with Antipievna and paraphrases Christ's words "why do you see the speck that is in your brother's eye, but do not notice the log that is in your own eye?" (Matthew, 7:3):
От всенощной вечор идя домой,
Антипьевна с Марфушкою бранилась;
Антипьевна отменно горячилась.
«Постой, — кричит, — управлюсь я с тобой;
Ты думаешь, что я уж позабыла
Ту ночь, когда, забравшись в уголок,
Ты с крестником Ванюшкою шалила?
Постой, о всем узнает муженёк!»
— Тебе ль грозить! — Марфушка отвечает:
Ванюша — что? Ведь он ещё дитя;
А сват Трофим, который у тебя
И день, и ночь? Весь город это знает.
Молчи ж, кума: и ты, как я, грешна,
А всякого словами разобидишь;
В чужой.... соломинку ты видишь,
А у себя не видишь и бревна.
Marfushka (who, like Lyubov', is unfaithful to her husband) says that her gossip is also sinful and substitutes a different organ (vagina) for the eye.
In The Waltz Invention the Colonel compares Salvator Waltz to a messanger who without respite runs many miles in order to relate pustyak, son, goryachechnuyu mechtu (a trifle, trance, delirious dream):
Полковник. Генерал Берг посылает к вам изобретателя... желающего сделать важное сообщение... Его зовут: Сальватор Вальс.
Министр. Как?
Полковник. Некто Сальватор Вальс.
Министр. Однако! Под такую фамилию хоть танцуй. Ладно. Предлагаю вам его принять вместо меня.
Полковник. Ни к чему. Я знаю этих господ, изобретающих винтик, которого не хватает у них в голове... Он не успокоится, пока не доберётся до вас -- через все канцелярские трупы.
Министр. Ну, вы всегда найдёте отговорку. Что ж, придётся и сию чашу выпить... Весьма вероятно, что он уже дожидается в приёмной.
Полковник. Да, это народ нетерпеливый... Вестник, бегущий без передышки множество вёрст, чтобы поведать пустяк, сон, горячечную мечту... (Act One)
Do you see now what message is actually conveyed by Waltz?
Vyazemski's poem "To Them" was improved by Pushkin (who particularly liked the penultimate stanza). Because VN is the author of Dar ("The Gift," 1937) and because in the penultimate stanza of his poem Vyazemski compares his dar to the fruit of a secret passion born by a criminal mother (prestupnaya mat'), let me quote "To Them" in full:
К НИМ
За что служу я целью мести вашей,
Чем возбудить могу завистливую злость?
За трапезой мирской, непразднуемый гость,
Не обойден ли я пирующею чашей?
Всмотритесь, истиной прочистите глаза:
Она утешит вас моею наготою,
Быть может язвами, которыми гроза
Меня прожгла незримою стрелою.
И что же в дар судьбы мне принесли?
В раскладке жребиев участок был мне нужен.
Что? две-три мысли, два-три чувства, не из дюжин,
Которые в ходу на торжищах земли,
И только! Но сей дар вам не был бы по нраву,
Он заколдован искони;
На сладость тайную, на тайную отраву
Ему подвластные он обрекает дни.
Сей дар для избранных бывает мздой и казнью,
Его ношу в груди, болящей от забот,
Как мать преступная с любовью и боязнью
Во чреве носит тайный плод.
Еще до бытия приял, враждой закона,
Он отвержения печать;
Он гордо ближними от их отринут лона,
Как бытия крамольный тать.
И я за кровный дар перед толпой краснею,
И только в тишине, и скрытно от людей,
Я бремя милое лелею
И промысл за него молю у алтарей.
Счастливцы! Вы и я, мы служим двум фортунам.
Я к вашей не прошусь; моя мне зарекла
Противопоставлять волненью и перунам
Мир чистой совести и хладный мир чела.
According to Eleonora Shnap (Lyubov's former mid-wife), Barbashin is the real father of Lyubov's son who died in infancy. Salvator Waltz's real name seems to be Leonid Barbashin. Note that Waltz calls his chance pseudonym ublyudok fantazii (a mongrel of imagination):
Министр. Итак... я имею удовольствие говорить с господином... с господином... Э, где письмо?
Полковник. Сальватор Вальс.
Вальс. Ну, знаете, это не совсем так. Случайный псевдоним, ублюдок фантазии. Моё настоящее имя знать вам незачем.
Министр. Странно.
Вальс. Всё странно в этом мире, господин министр. (Act One)
In his poem Oblako v shtanakh ("The Trousered Cloud," 1916) VN's "late namesake," V. V. Mayakovski, says that a nail in his boot is more nightmarish than fantaziya u Gyote (Goethe's imagination):
Что мне до Фауста,
феерией ракет
скользящего с Мефистофелем в небесном паркете!
Я знаю -
гвоздь у меня в сапоге
кошмарней, чем фантазия у Гете!
In The Event Barboshin (the private detective hired by Troshcheykin to protect himself from Barbashin) complains that his shoe troubles him. He takes it off and finds that a nail sticks out.
Барбошин. Меня этот башмак давно беспокоит. (Стаскивает его.)... (исследуя башмак). Так и знал: гвоздь торчит... Молоточек, что-нибудь... Хорошо, дайте это... (Act Three)
In his poem Smert' poeta ("The Poet's Death," 1930) Pasternak compares Mayakovski's suicide to Etna in the foothills of cowards of both sexes (v predgor'ye trusov i trusikh):
Твой выстрел был подобен Этне
В предгорье трусов и трусих.
According to Lyubov', her husband is trus (a coward):
Трощейкин. Да ты не вертись. Дай послушать. Что это? Слышишь?
Любовь. Какая ты дрянь, Алёша!
Трощейкин. Люба, уйдём лучше! (Тащит её налево.)
Любовь. Вот трус... (Act Three)
To show the power of his telemor Waltz blows up a beautiful blue mountain in the vista of the Minister's windows:
Отдаленный взрыв страшной силы.
Матушки!
Полковник. Точно пороховой склад взорвался. Ай!
Министр. Что такой... Что такой...
Полковник. Гора! Взгляните на гору! Боже мой!
Министр. Ничего не вижу, какой-то туман, пыль...
Полковник. Нет, теперь видно. Отлетела верхушка!
Министр. Не может быть! (Act One)
According to Lilya Brik (Chuzhie stikhi, "Others' Verses," 1940),* Chernyshevski's Cto delat'? ("What to Do?") was the last book Mayakovski read before committing suicide. Perhaps, VN's Dar (that appeared in the review Sovremennye zapiski whose editors rejected the novel's Chapter Four, "The Life of Chernyshevski") was the last book that Lyubov' read before committing suicide. In opoyasyvayushiy sonet (the sonnet that opens and closes "The Life of Chernyshevski") Istina (Truth) "bends her head to fingers curved cupwise; and, with a woman's smile and a child's care, examines something she is holding there concealed by her own shoulder from our eyes." The surname of Lyubov's mother, Opoyashin, comes from opoyasyvat' (to gird).
The name of one of the eleven generals in The Waltz Invention, Brig is very close to Brik (a rare and somewhat grotesque surname). Lilya Brik's husband Osip (an agent of Stalin's secret police) had the same first name as Meshaev the First (in The Event, one of the guests at Antonina Pavlovna Opoyashin's birthday party).
I thank Stephen Blackwell for his suggestions how to improve this post.
*One wonders if the date of the fist publication is correct? It is also quite possible that Lilya Brik mentions this fact in an earlier essay (after all, Chernyshevski and Mayakovski were Stalin's favorite authors).
Alexey Sklyarenko
Search archive with Google:
http://www.google.com/advanced_search?q=site:listserv.ucsb.edu&HL=en
Contact the Editors: mailto:nabokv-l@utk.edu,nabokv-l@holycross.edu
Zembla: http://www.libraries.psu.edu/nabokov/zembla.htm
Nabokv-L policies: http://web.utk.edu/~sblackwe/EDNote.htm
Nabokov Online Journal:" http://www.nabokovonline.com
AdaOnline: "http://www.ada.auckland.ac.nz/
The Nabokov Society of Japan's Annotations to Ada: http://vnjapan.org/main/ada/index.html
The VN Bibliography Blog: http://vnbiblio.com/
Search the archive with L-Soft: https://listserv.ucsb.edu/lsv-cgi-bin/wa?A0=NABOKV-L
Manage subscription options :http://listserv.ucsb.edu/lsv-cgi-bin/wa?SUBED1=NABOKV-L
Кабинет военного министра. В окне вид на конусообразную гору. На сцене, в странных позах, военный министр и его личный секретарь.
Полковник. Закиньте голову ещё немножко. Да погодите -- не моргайте... Сейчас... Нет, так ничего не вижу. Ещё закиньте...
Министр. Я объясняю вам, что -- под верхним веком, под верхним, а вы почему-то лезете под нижнее.
Полковник. Все осмотрим. Погодите...
Министр. Гораздо левее... Совсем в углу... Невыносимая боль! Неужели вы не умеете вывернуть веко?
Полковник. Дайте-ка ваш платок. Мы это сейчас...
Министр. Простые бабы в поле умеют так лизнуть кончиком языка, что снимают сразу.
Полковник. Увы, я горожанин. Нет, по-моему -- всё чисто. Должно быть, давно выскочило, только пунктик ещё чувствителен.
Министр. А я вам говорю, что колет невыносимо.
Полковник. Посмотрю ещё раз, но мне кажется, что вам кажется.
Министр. Удивительно, какие у вас неприятные руки...
Полковник. Ну, хотите -- попробую языком?
Министр. Нет, -- гадко. Не мучьте меня.
Полковник. Знаете что? Садитесь иначе, так света будет больше. Да не трите, не трите, никогда не нужно тереть.
Министр. Э, стойте... Как будто действительно... Да! Полегчало. (Act One)
According to Waltz, in his youth he got something in his eye and for a month saw everything in bright rosy light, as if he were looking through a stained glass:
Вальс. В ранней молодости я засорил глаз, -- с весьма неожиданным результатом. В продолжение целого месяца я всё видел в ярко-розовом свете, будто гляжу сквозь цветное окно. Окулист, который, к сожалению, меня вылечил, назвал это оптическим заревом. Мне сорок лет, я холост. Вот, кажется, всё, что могу без риска сообщить вам из своей биографии. (ibid.)
In his poem K nim ("To Them," 1829) Vyazemski addresses his literary opponents and asks them to clean their eyes with truth: istinoy prochistite glaza. In a letter of the end of January, 1830, to Vyazemski Pushkin calls Vyazemski's poem "To Them" elegicheskaya ebyona mat' ("an elegiac f-d mother"):
Я напечатал твоё "К ним" противу воли Жуковского. Конечно, я бы не допустил к печати ничего слишком горького, слишком озлобленного. Но элегическую <ебёну-мать> позволено сказать, когда невтерпёж приходится благородному человеку.
I published your [poem] To Them against Zhukovski's will. Of course, I would have never admitted for publication anything too bitter (nichego slishkom gor'kogo), too embittered (slishkom ozloblennogo). But when a noble man can not stand it any longer, one is allowed to say an elegiac ebyona mat' ("f-d mother").
The action of The Waltz Invention seems to take place in a dream that Lyubov' (Troshcheykin's wife in VN's play The Event) dreams "in the sleep of death." Troshcheykin's name and patronymic, Aleksey Maksimovich, hints at Gorky (the penname of A. M. Peshkov, 1868-1936). Gorkiy means "bitter." In his letter to Vyazemski Pushkin uses the phrase slishkom gor'kogo (much too bitter). Gorky is the author of Mat' ("Mother," 1906), the novel highly praised by Lenin and Stalin.
In The Event Marfa (the Troshcheykins' old servant woman) accuses Lyubov' of dissipation:
Любовь. А вам не кажется, что это большое свинство? Могли бы хоть эту ночь остаться.
Марфа. Свинство? Свинств я навидалась вдосталь. Тут кавалер, там кавалер...
Любовь. Совсем не так, совсем не так. Больше дрожи и негодования. Что-нибудь с "греховодницей".
Марфа. Я вас боюсь, Любовь Ивановна. Вы бы доктора позвали.
Любовь. Дохтура, дохтура, а не "доктора". Нет, я вами решительно недовольна. Хотела вам дать рекомендацию: годится для роли сварливой служанки, а теперь вижу, не могу дать.
Марфа. И не нужно мне вашей рукомандации.
Любовь. Ну, это немножко лучше... Но теперь -- будет. Прощайте.
Марфа. Убивцы ходют. Ночка недобрая.
Любовь. Прощайте!
Марфа. Ухожу, ухожу. А завтра вы мне заплатите за два последних месяца. (Уходит.)
Любовь. Онегин, я тогда моложе... я лучше, кажется... Какая мерзкая старуха! Нет, вы видели что-нибудь подобное! Ах, какая... (Act Three)
After Marfa left the room, Lyubov' quotes Tatiana's words to Onegin in Chapter Eight of Pushkin's Eugene Onegin and exclaims: "What a disgusting old woman! Now, did you ever see anything like that! What a nasty..."
In Pushkin's poem Ot vsenoshchnoy vechor idya domoy ("Last night, going home from the night service...") written in the Lyceum years Marfushka (a diminutive of Marfa) quarrels with Antipievna and paraphrases Christ's words "why do you see the speck that is in your brother's eye, but do not notice the log that is in your own eye?" (Matthew, 7:3):
От всенощной вечор идя домой,
Антипьевна с Марфушкою бранилась;
Антипьевна отменно горячилась.
«Постой, — кричит, — управлюсь я с тобой;
Ты думаешь, что я уж позабыла
Ту ночь, когда, забравшись в уголок,
Ты с крестником Ванюшкою шалила?
Постой, о всем узнает муженёк!»
— Тебе ль грозить! — Марфушка отвечает:
Ванюша — что? Ведь он ещё дитя;
А сват Трофим, который у тебя
И день, и ночь? Весь город это знает.
Молчи ж, кума: и ты, как я, грешна,
А всякого словами разобидишь;
В чужой.... соломинку ты видишь,
А у себя не видишь и бревна.
Marfushka (who, like Lyubov', is unfaithful to her husband) says that her gossip is also sinful and substitutes a different organ (vagina) for the eye.
In The Waltz Invention the Colonel compares Salvator Waltz to a messanger who without respite runs many miles in order to relate pustyak, son, goryachechnuyu mechtu (a trifle, trance, delirious dream):
Полковник. Генерал Берг посылает к вам изобретателя... желающего сделать важное сообщение... Его зовут: Сальватор Вальс.
Министр. Как?
Полковник. Некто Сальватор Вальс.
Министр. Однако! Под такую фамилию хоть танцуй. Ладно. Предлагаю вам его принять вместо меня.
Полковник. Ни к чему. Я знаю этих господ, изобретающих винтик, которого не хватает у них в голове... Он не успокоится, пока не доберётся до вас -- через все канцелярские трупы.
Министр. Ну, вы всегда найдёте отговорку. Что ж, придётся и сию чашу выпить... Весьма вероятно, что он уже дожидается в приёмной.
Полковник. Да, это народ нетерпеливый... Вестник, бегущий без передышки множество вёрст, чтобы поведать пустяк, сон, горячечную мечту... (Act One)
Do you see now what message is actually conveyed by Waltz?
Vyazemski's poem "To Them" was improved by Pushkin (who particularly liked the penultimate stanza). Because VN is the author of Dar ("The Gift," 1937) and because in the penultimate stanza of his poem Vyazemski compares his dar to the fruit of a secret passion born by a criminal mother (prestupnaya mat'), let me quote "To Them" in full:
К НИМ
За что служу я целью мести вашей,
Чем возбудить могу завистливую злость?
За трапезой мирской, непразднуемый гость,
Не обойден ли я пирующею чашей?
Всмотритесь, истиной прочистите глаза:
Она утешит вас моею наготою,
Быть может язвами, которыми гроза
Меня прожгла незримою стрелою.
И что же в дар судьбы мне принесли?
В раскладке жребиев участок был мне нужен.
Что? две-три мысли, два-три чувства, не из дюжин,
Которые в ходу на торжищах земли,
И только! Но сей дар вам не был бы по нраву,
Он заколдован искони;
На сладость тайную, на тайную отраву
Ему подвластные он обрекает дни.
Сей дар для избранных бывает мздой и казнью,
Его ношу в груди, болящей от забот,
Как мать преступная с любовью и боязнью
Во чреве носит тайный плод.
Еще до бытия приял, враждой закона,
Он отвержения печать;
Он гордо ближними от их отринут лона,
Как бытия крамольный тать.
И я за кровный дар перед толпой краснею,
И только в тишине, и скрытно от людей,
Я бремя милое лелею
И промысл за него молю у алтарей.
Счастливцы! Вы и я, мы служим двум фортунам.
Я к вашей не прошусь; моя мне зарекла
Противопоставлять волненью и перунам
Мир чистой совести и хладный мир чела.
According to Eleonora Shnap (Lyubov's former mid-wife), Barbashin is the real father of Lyubov's son who died in infancy. Salvator Waltz's real name seems to be Leonid Barbashin. Note that Waltz calls his chance pseudonym ublyudok fantazii (a mongrel of imagination):
Министр. Итак... я имею удовольствие говорить с господином... с господином... Э, где письмо?
Полковник. Сальватор Вальс.
Вальс. Ну, знаете, это не совсем так. Случайный псевдоним, ублюдок фантазии. Моё настоящее имя знать вам незачем.
Министр. Странно.
Вальс. Всё странно в этом мире, господин министр. (Act One)
In his poem Oblako v shtanakh ("The Trousered Cloud," 1916) VN's "late namesake," V. V. Mayakovski, says that a nail in his boot is more nightmarish than fantaziya u Gyote (Goethe's imagination):
Что мне до Фауста,
феерией ракет
скользящего с Мефистофелем в небесном паркете!
Я знаю -
гвоздь у меня в сапоге
кошмарней, чем фантазия у Гете!
In The Event Barboshin (the private detective hired by Troshcheykin to protect himself from Barbashin) complains that his shoe troubles him. He takes it off and finds that a nail sticks out.
Барбошин. Меня этот башмак давно беспокоит. (Стаскивает его.)... (исследуя башмак). Так и знал: гвоздь торчит... Молоточек, что-нибудь... Хорошо, дайте это... (Act Three)
In his poem Smert' poeta ("The Poet's Death," 1930) Pasternak compares Mayakovski's suicide to Etna in the foothills of cowards of both sexes (v predgor'ye trusov i trusikh):
Твой выстрел был подобен Этне
В предгорье трусов и трусих.
According to Lyubov', her husband is trus (a coward):
Трощейкин. Да ты не вертись. Дай послушать. Что это? Слышишь?
Любовь. Какая ты дрянь, Алёша!
Трощейкин. Люба, уйдём лучше! (Тащит её налево.)
Любовь. Вот трус... (Act Three)
To show the power of his telemor Waltz blows up a beautiful blue mountain in the vista of the Minister's windows:
Отдаленный взрыв страшной силы.
Матушки!
Полковник. Точно пороховой склад взорвался. Ай!
Министр. Что такой... Что такой...
Полковник. Гора! Взгляните на гору! Боже мой!
Министр. Ничего не вижу, какой-то туман, пыль...
Полковник. Нет, теперь видно. Отлетела верхушка!
Министр. Не может быть! (Act One)
According to Lilya Brik (Chuzhie stikhi, "Others' Verses," 1940),* Chernyshevski's Cto delat'? ("What to Do?") was the last book Mayakovski read before committing suicide. Perhaps, VN's Dar (that appeared in the review Sovremennye zapiski whose editors rejected the novel's Chapter Four, "The Life of Chernyshevski") was the last book that Lyubov' read before committing suicide. In opoyasyvayushiy sonet (the sonnet that opens and closes "The Life of Chernyshevski") Istina (Truth) "bends her head to fingers curved cupwise; and, with a woman's smile and a child's care, examines something she is holding there concealed by her own shoulder from our eyes." The surname of Lyubov's mother, Opoyashin, comes from opoyasyvat' (to gird).
The name of one of the eleven generals in The Waltz Invention, Brig is very close to Brik (a rare and somewhat grotesque surname). Lilya Brik's husband Osip (an agent of Stalin's secret police) had the same first name as Meshaev the First (in The Event, one of the guests at Antonina Pavlovna Opoyashin's birthday party).
I thank Stephen Blackwell for his suggestions how to improve this post.
*One wonders if the date of the fist publication is correct? It is also quite possible that Lilya Brik mentions this fact in an earlier essay (after all, Chernyshevski and Mayakovski were Stalin's favorite authors).
Alexey Sklyarenko
Search archive with Google:
http://www.google.com/advanced_search?q=site:listserv.ucsb.edu&HL=en
Contact the Editors: mailto:nabokv-l@utk.edu,nabokv-l@holycross.edu
Zembla: http://www.libraries.psu.edu/nabokov/zembla.htm
Nabokv-L policies: http://web.utk.edu/~sblackwe/EDNote.htm
Nabokov Online Journal:" http://www.nabokovonline.com
AdaOnline: "http://www.ada.auckland.ac.nz/
The Nabokov Society of Japan's Annotations to Ada: http://vnjapan.org/main/ada/index.html
The VN Bibliography Blog: http://vnbiblio.com/
Search the archive with L-Soft: https://listserv.ucsb.edu/lsv-cgi-bin/wa?A0=NABOKV-L
Manage subscription options :http://listserv.ucsb.edu/lsv-cgi-bin/wa?SUBED1=NABOKV-L