Schulmann on The Gift

Ekaterina Schulmann talks about The Gift and Nabokov in Berlin:

Ekaterina Schulmann is admired for her literary erudition and coruscating speech. Nabokov is her favorite writer and her husband Mikhail Schulmann is a devoted Nabokovian.

Highlights from the conversation

3:50 Дар как подведение итога развития русской прозы и русской истории. Россия-Атлантида.

5:30 Большие тексты в больших культурах. Сравнение с Прустом напрашивается.

9:30 Четвертая глава, чужеродное тело в романе. С согласия автора!

10:05 Чернышевский. Sainte-Beuve. Вы все врёте.

10:55 От народно-демократической критики до советского подхода. Большая историческая непруха.

12:00 Груша для Фёдора, а не авторская позиция. Билет в бессмертие.

13:45 Стилистический противовес хэппи-энду. Кислая заправка.

15:40 Берлин. Отвратительная первая стоянка. Следы лаптей.

17:20 Худшая Германия. Королёк, Король, Дама, Валет.

18:15 Чутьё художника. Перенос авторского гнева. Психоанализ на расстоянии.

19:45 Берлин сто лет спустя. Не радужная плёнка, а физиологический очерк!

21:20 Эмигранты первой волны. Ни Ютуба, ни Скайпа, мотивы для жизни непонятны.

22:30 Какой сноб?? Нежный, привязчивый, сентиментальный.

23:10 Strong Opinions. Transliteration gripe in Onegin. Нелепые, абсурдные, счастливые времена.

24:35 Шаховская обиделась, жену больше любил. Доброжелательный.

25:20 Немецкие моралистические «толстовские» вещи. Ни с камер-юнкером, ни с флигель-адъютантом не надо.

27:10 Дилетантские танцы. Умный автор. Многие недотягивают. Горький соображал постольку-поскольку.

28:40 Интеллектуал с культурой и мускулатурой. И плечи пошире, и ноги подлиннее.

29:40 Белинский-Чернышевский-Добролюбов-Писарев есть предшественники утилитарной пропаганды. Похвала добродетели.

30:30 Несбиваемый нравственный компас. Мережковский и Цветаева бродили в трёх соснах. А Набоков стоял как скала. Советская сусальнейшая Русь*.

32:00 Выше на две головы всего своего поколения. Все читаем комментарий к Дару Долинина! Гиперссылка в контекст.

33:15 Глава пятая. Массовые казни добрых знакомых. Сообразительный Мортус, дурачки-прототипы и пародийные зеркала.

34:05 Кончеев и Ходасевич. Атлет Фёдор - лучший прозаик.  Сутулый Кончеев - лучший поэт. А Набоков - лучше всех.

34:45 Книга в книге. Мышеловка в Гамлете. 1001 ночь и матрёшки-евнухи.

36:40 Кончеев с Фёдором в Груневальде. Разговоры с самим собой.

37:45 Соперничество Гумберта и Гумберта. Сюжетный сюжетный привод Лолиты.

37:55 Соперничество, сожительство и присваивание в Бледном Пламени. Кинбот и Шейд: кто кого придумал? Параллели с Онегиным.

38:40 Посольство переводчика. Самозванчество и ненадёжность. Художественный масштаб!

39:35 Личное открытие. Значимые авторы. Больше Тургенева, чем Толстого. Дар-Дым.  Прямые отсылки к Несчастной. Зрачки Сусанны.

42:45 Параллели с Первой Любовью. Отношения героя с отцом. О чём он думал?

47:25 Зинаида и художник Романов. Отсутствие сходства между Зинами — это Набоковская «тепловая ракета».

48:40 Как писать стихи после Трои? Талантливые люди не сомневаются, писать или не писать. Литература-пластырь — это призрак Чернышевского.

50:45 Новогодние пожелания читателям и слушателям. Почётная должность Читателя Книг. Ответственность за себя. Возобновление.

*

Каким бы полотном батальным ни являлась 
советская сусальнейшая Русь,
какой бы жалостью душа ни наполнялась,
не поклонюсь, не примирюсь

со всею мерзостью, жестокостью и скукой

немого рабства — нет, о, нет,
ещё я духом жив, ещё не сыт разлукой,
увольте, я ещё поэт.