Subject
Calembourg (numbers & puns) in The Waltz Invention
From
Date
Body
In VN’s play Izobretenie Val’sa (“The Waltz Invention,” 1938) Salvator
Waltz wants to rule the world from Palmora (in the English version, “the
island of Palmera”). Asking the Colonel to send him reports to Palmora,
Waltz says that they should be bez tsifr (“without numbers”) and repeats
this phrase three times:
Вальс. Не огорчайтесь, полковник, я, вероя
тно, выберу вашу столицу в столицы мира и
буду к вам наезжать, -- этак раз в три месяц
а, на несколько дней, посмотреть, всё ли бл
агополучно. Ну, конечно, и туда будете мне
посылать доклады, -- живым языком написан
ные, -- и, главное, без цифр, без цифр, без ци
фр... Там буду жить в дивном дворце, -- и вот
этот милый человек только что набрал для
меня целый штат. Оттуда буду спокойно пра
вить миром, -- но при этом моя машиночка ос
танется там, где находится сейчас, -- весьм
а далеко отсюда, -- и даже не в той стране, о
ткуда я родом -- и которой вы тоже не знает
е, -- а в другой, в области... Смотрите, я чут
ь не проболтался! Вот было бы хорошо... Я в
ижу, что вы оба навострили ушки, а теперь о
пять приуныли. Слава богу, больше не увижу
этого письменного стола, который щерится
на меня и выгибает спину. На Пальмору, ско
рей на Пальмору! (К полковнику.) Ну, что -- м
ой план вам ясен? Полковник. Более чем ясе
н. (Act Three)
In VN’s novel Mashen’ka (“Mary,” 1926) Ganin compares the mathematician
Alfyorov to tsifra (a figure) and his young wife, to tsvetok (a flower):
-- А я на числах, как на качелях, всю жизнь п
рокачался. Бывало, говорил жене: раз я мат
ематик, ты мать-и-мачеха.
Горноцветов и Колин залились тонким смех
ом. Госпожа Дорн вздрогнула, испуганно по
смотрела на обоих.
-- Одним словом: цифра и цветок,-- холодно с
казал Ганин.
Только Клара улыбнулась. Ганин стал налив
ать себе воды, все смотрели на его движень
е.
-- Да, вы правы, нежнейший цветок,-- протяжн
о сказал Алфёров, окинув соседа своим бле
стящим, рассеянным взглядом.
According to Alfyorov, he used to tell his wife: raz ya matematik, ty mat’
-i-machekha (“since I’m a mathematician, you are a coltsfoot”).
Alfyorov’s pun brings to mind the Colonel’s pun in “The Waltz
Invention:”
Вальс. И всё-таки я предпочитаю говорить с
вами с глазу на глаз.
Полковник. Нагло-с!
Вальс. Ну, каламбурами вы меня не удивите.
У меня в Каламбурге две фабрики и доходны
й дом. (Act One)
In reply to Waltz's phrase s glazu na glaz (“tête-à-tête”), the Colonel
says: naglo-s (“[you are] impudent”). According to Waltz, the Colonel will
not surprise him with puns, for he owns two factories and an apartment house
in Kalamburg (“Calembourg”).
Literally, mat’-i-machekha (coltsfoot) means “mother and stepmother.”
Mat’ (“Mother,” 1906) is a novel by Gorky. The main character in VN’s
play Sobytie (“The Event,” 1938), Aleksey Maksimovich Troshcheykin is a
namesake of A. M. Peshkov (Gorky’s real name). In 1931 Nizhniy Novgorod
(Gorky’s home city) was renamed Gorky. In his poem Vsyo kamennoe. V
kamennyi prolyot… (“Everything is of stone. In the stone bay…” 1923)
included in Evropeyskaya noch’ (“European Night”) Khodasevich (the author
of several memoir essays on Gorky) calls Berlin machekha rossiyskikh gorodov
(the stepmother of Russian cities):
Всё каменное. В каменный пролёт
Уходит ночь. В подъездах, у ворот -
Как изваянья - слипшиеся пары.
И тяжкий вздох. И тяжкий дух сигары.
Бренчит о камень ключ, гремит засов.
Ходи по камню до пяти часов,
Жди: резкий ветер дунет в окарино
По скважинам громоздкого Берлина -
И грубый день взойдёт из-за домов
Над мачехой российских городов.
Grubyi den’ (the coarse day) in the poem’s penultimate line brings to mind
Grub, one of the eleven generals in “The Waltz Invention.”
The action in Mashen’ka takes place in Berlin. It seems that Waltz has two
factories and an apartment house in Berlin. The name Alfyorov begins with an
A. Describing Palmora to the Colonel (who affirms that such an island does
not exist), Waltz says that all plants that begin with an A (agaves, aloe,
etc.) grow there:
Вальс. Тогда вы, конечно, слыхали о неболь
шом острове Пальмора в восьмистах морски
х милях от южнейшего мыса вашей страны? Аг
а! Не знаете!
Полковник. Такого острова нет.
Вальс. Двойка с минусом, полковник. Слово
м, этот остров мной реквизирован. Мне даже
кажется по временам, что и начал-то я с ваш
ей страны именно потому, что среди ваших в
ладений есть такой самоцвет. Избавило мен
я от лишних хлопот... Нежнейший климат, веч
ная весна, радужные птички... И величина к
ак раз мне подходящая: Пальмору можно объ
ехать на автомобиле по береговой дороге
в... в сколько часов, Сон?
Сон. Скажем, в пять, если не слишком торопи
ться.
Вальс. О, я и не буду торопиться. Я истоско
вался по покою, по тишине, -- вы не можете с
ебе представить, как я люблю тишину. Там р
астут ананасы, апельсины, алоэ -- словом, в
се растения, начинающиеся на "а". Впрочем,
вы всё это найдёте, полковник, в любом уче
бнике... Вчера я отдал приказ в двухдневны
й срок очистить остров от его населения и
снести к чёртовой матери виллы и гостиниц
ы, в которых прохлаждались ваши разбогате
вшие купцы. (К Сону.) Это, конечно, исполнен
о?
Сон. Ещё бы. (Act Three)
Btw., Ganin’s patronymic, Glebovich, brings to mind Gleb Uspenski, the
author of Zhivye tsifry (“Living Numbers,” 1888). In Uspenski’s story
Vypryamila (“She Straightened me out,” 1885) Tyapushkin admires Venus de
Milo in Louvre. In “The Waltz Invention” the armless whore (one of the
five whores procured by Son, the reporter who runs errands for Waltz) tells
Waltz that Venus, too, had no arms:
ТОЛСТАЯ: Цыпанька, идите ко мне…
СУХОЩАВАЯ: Венера тоже была безрукая…
ВАЛЬС: Отвяжитесь, вон! Сон, что это за кош
мар! Как ты смел, негодяй… (Срывает маску.)
Я требовал тридцать юных красавиц, а вы мн
е привели двух шлюх и трёх уродов… Я вас р
ассчитаю! Вы предатель! (Act Three)
In his Ballada (“The Ballad,” 1925) Khodasevich says that he cannot be
himself and wants to go mad when an armless man goes to the cinema with his
pregnant wife:
Мне невозможно быть собой,
Мне хочется сойти с ума,
Когда с беременной женой
Идёт безрукий в синема.
According to Ryovshin (Lyubov’s lover in “The Event”), last night he met
Barbashin (the killer of whom Troshcheykin is mortally afraid) on his way
home from the cinema:
Рёвшин. Одним словом... Вчера около полуно
чи, так, вероятно, в три четверти одиннадц
атого... фу, вру... двенадцатого, я шёл к себ
е из кинематографа на вашей площади и, зна
чит, вот тут, в нескольких шагах от вашего
дома, по той стороне, -- знаете, где киоск, --
при свете фонаря, вижу -- и не верю глазам --
стоит с папироской Барбашин.
Трощейкин. У нас на углу! Очаровательно. В
едь мы, Люба, вчера чуть-чуть не пошли тож
е: ах, чудная фильма, ах, "Камера обскура" --
лучшая фильма сезона!.. Вот бы и ахнуло нас
по случаю сезона. Дальше! (Act One)
In the cinema Ryovshin watched Kamera Obskura, the best film of the season.
Kamera Obskura (“Laughter in the Dark,” 1932) is a novel by VN in which
the action begins and ends in Berlin.
Alexey Sklyarenko
Search archive with Google:
http://www.google.com/advanced_search?q=site:listserv.ucsb.edu&HL=en
Contact the Editors: mailto:nabokv-l@utk.edu,dana.dragunoiu@gmail.com,shvabrin@humnet.ucla.edu
Zembla: http://www.libraries.psu.edu/nabokov/zembla.htm
Nabokv-L policies: http://web.utk.edu/~sblackwe/EDNote.htm
Nabokov Online Journal:" http://www.nabokovonline.com
AdaOnline: "http://www.ada.auckland.ac.nz/
The Nabokov Society of Japan's Annotations to Ada: http://vnjapan.org/main/ada/index.html
The VN Bibliography Blog: http://vnbiblio.com/
Search the archive with L-Soft: https://listserv.ucsb.edu/lsv-cgi-bin/wa?A0=NABOKV-L
Manage subscription options :http://listserv.ucsb.edu/lsv-cgi-bin/wa?SUBED1=NABOKV-L
Waltz wants to rule the world from Palmora (in the English version, “the
island of Palmera”). Asking the Colonel to send him reports to Palmora,
Waltz says that they should be bez tsifr (“without numbers”) and repeats
this phrase three times:
Вальс. Не огорчайтесь, полковник, я, вероя
тно, выберу вашу столицу в столицы мира и
буду к вам наезжать, -- этак раз в три месяц
а, на несколько дней, посмотреть, всё ли бл
агополучно. Ну, конечно, и туда будете мне
посылать доклады, -- живым языком написан
ные, -- и, главное, без цифр, без цифр, без ци
фр... Там буду жить в дивном дворце, -- и вот
этот милый человек только что набрал для
меня целый штат. Оттуда буду спокойно пра
вить миром, -- но при этом моя машиночка ос
танется там, где находится сейчас, -- весьм
а далеко отсюда, -- и даже не в той стране, о
ткуда я родом -- и которой вы тоже не знает
е, -- а в другой, в области... Смотрите, я чут
ь не проболтался! Вот было бы хорошо... Я в
ижу, что вы оба навострили ушки, а теперь о
пять приуныли. Слава богу, больше не увижу
этого письменного стола, который щерится
на меня и выгибает спину. На Пальмору, ско
рей на Пальмору! (К полковнику.) Ну, что -- м
ой план вам ясен? Полковник. Более чем ясе
н. (Act Three)
In VN’s novel Mashen’ka (“Mary,” 1926) Ganin compares the mathematician
Alfyorov to tsifra (a figure) and his young wife, to tsvetok (a flower):
-- А я на числах, как на качелях, всю жизнь п
рокачался. Бывало, говорил жене: раз я мат
ематик, ты мать-и-мачеха.
Горноцветов и Колин залились тонким смех
ом. Госпожа Дорн вздрогнула, испуганно по
смотрела на обоих.
-- Одним словом: цифра и цветок,-- холодно с
казал Ганин.
Только Клара улыбнулась. Ганин стал налив
ать себе воды, все смотрели на его движень
е.
-- Да, вы правы, нежнейший цветок,-- протяжн
о сказал Алфёров, окинув соседа своим бле
стящим, рассеянным взглядом.
According to Alfyorov, he used to tell his wife: raz ya matematik, ty mat’
-i-machekha (“since I’m a mathematician, you are a coltsfoot”).
Alfyorov’s pun brings to mind the Colonel’s pun in “The Waltz
Invention:”
Вальс. И всё-таки я предпочитаю говорить с
вами с глазу на глаз.
Полковник. Нагло-с!
Вальс. Ну, каламбурами вы меня не удивите.
У меня в Каламбурге две фабрики и доходны
й дом. (Act One)
In reply to Waltz's phrase s glazu na glaz (“tête-à-tête”), the Colonel
says: naglo-s (“[you are] impudent”). According to Waltz, the Colonel will
not surprise him with puns, for he owns two factories and an apartment house
in Kalamburg (“Calembourg”).
Literally, mat’-i-machekha (coltsfoot) means “mother and stepmother.”
Mat’ (“Mother,” 1906) is a novel by Gorky. The main character in VN’s
play Sobytie (“The Event,” 1938), Aleksey Maksimovich Troshcheykin is a
namesake of A. M. Peshkov (Gorky’s real name). In 1931 Nizhniy Novgorod
(Gorky’s home city) was renamed Gorky. In his poem Vsyo kamennoe. V
kamennyi prolyot… (“Everything is of stone. In the stone bay…” 1923)
included in Evropeyskaya noch’ (“European Night”) Khodasevich (the author
of several memoir essays on Gorky) calls Berlin machekha rossiyskikh gorodov
(the stepmother of Russian cities):
Всё каменное. В каменный пролёт
Уходит ночь. В подъездах, у ворот -
Как изваянья - слипшиеся пары.
И тяжкий вздох. И тяжкий дух сигары.
Бренчит о камень ключ, гремит засов.
Ходи по камню до пяти часов,
Жди: резкий ветер дунет в окарино
По скважинам громоздкого Берлина -
И грубый день взойдёт из-за домов
Над мачехой российских городов.
Grubyi den’ (the coarse day) in the poem’s penultimate line brings to mind
Grub, one of the eleven generals in “The Waltz Invention.”
The action in Mashen’ka takes place in Berlin. It seems that Waltz has two
factories and an apartment house in Berlin. The name Alfyorov begins with an
A. Describing Palmora to the Colonel (who affirms that such an island does
not exist), Waltz says that all plants that begin with an A (agaves, aloe,
etc.) grow there:
Вальс. Тогда вы, конечно, слыхали о неболь
шом острове Пальмора в восьмистах морски
х милях от южнейшего мыса вашей страны? Аг
а! Не знаете!
Полковник. Такого острова нет.
Вальс. Двойка с минусом, полковник. Слово
м, этот остров мной реквизирован. Мне даже
кажется по временам, что и начал-то я с ваш
ей страны именно потому, что среди ваших в
ладений есть такой самоцвет. Избавило мен
я от лишних хлопот... Нежнейший климат, веч
ная весна, радужные птички... И величина к
ак раз мне подходящая: Пальмору можно объ
ехать на автомобиле по береговой дороге
в... в сколько часов, Сон?
Сон. Скажем, в пять, если не слишком торопи
ться.
Вальс. О, я и не буду торопиться. Я истоско
вался по покою, по тишине, -- вы не можете с
ебе представить, как я люблю тишину. Там р
астут ананасы, апельсины, алоэ -- словом, в
се растения, начинающиеся на "а". Впрочем,
вы всё это найдёте, полковник, в любом уче
бнике... Вчера я отдал приказ в двухдневны
й срок очистить остров от его населения и
снести к чёртовой матери виллы и гостиниц
ы, в которых прохлаждались ваши разбогате
вшие купцы. (К Сону.) Это, конечно, исполнен
о?
Сон. Ещё бы. (Act Three)
Btw., Ganin’s patronymic, Glebovich, brings to mind Gleb Uspenski, the
author of Zhivye tsifry (“Living Numbers,” 1888). In Uspenski’s story
Vypryamila (“She Straightened me out,” 1885) Tyapushkin admires Venus de
Milo in Louvre. In “The Waltz Invention” the armless whore (one of the
five whores procured by Son, the reporter who runs errands for Waltz) tells
Waltz that Venus, too, had no arms:
ТОЛСТАЯ: Цыпанька, идите ко мне…
СУХОЩАВАЯ: Венера тоже была безрукая…
ВАЛЬС: Отвяжитесь, вон! Сон, что это за кош
мар! Как ты смел, негодяй… (Срывает маску.)
Я требовал тридцать юных красавиц, а вы мн
е привели двух шлюх и трёх уродов… Я вас р
ассчитаю! Вы предатель! (Act Three)
In his Ballada (“The Ballad,” 1925) Khodasevich says that he cannot be
himself and wants to go mad when an armless man goes to the cinema with his
pregnant wife:
Мне невозможно быть собой,
Мне хочется сойти с ума,
Когда с беременной женой
Идёт безрукий в синема.
According to Ryovshin (Lyubov’s lover in “The Event”), last night he met
Barbashin (the killer of whom Troshcheykin is mortally afraid) on his way
home from the cinema:
Рёвшин. Одним словом... Вчера около полуно
чи, так, вероятно, в три четверти одиннадц
атого... фу, вру... двенадцатого, я шёл к себ
е из кинематографа на вашей площади и, зна
чит, вот тут, в нескольких шагах от вашего
дома, по той стороне, -- знаете, где киоск, --
при свете фонаря, вижу -- и не верю глазам --
стоит с папироской Барбашин.
Трощейкин. У нас на углу! Очаровательно. В
едь мы, Люба, вчера чуть-чуть не пошли тож
е: ах, чудная фильма, ах, "Камера обскура" --
лучшая фильма сезона!.. Вот бы и ахнуло нас
по случаю сезона. Дальше! (Act One)
In the cinema Ryovshin watched Kamera Obskura, the best film of the season.
Kamera Obskura (“Laughter in the Dark,” 1932) is a novel by VN in which
the action begins and ends in Berlin.
Alexey Sklyarenko
Search archive with Google:
http://www.google.com/advanced_search?q=site:listserv.ucsb.edu&HL=en
Contact the Editors: mailto:nabokv-l@utk.edu,dana.dragunoiu@gmail.com,shvabrin@humnet.ucla.edu
Zembla: http://www.libraries.psu.edu/nabokov/zembla.htm
Nabokv-L policies: http://web.utk.edu/~sblackwe/EDNote.htm
Nabokov Online Journal:" http://www.nabokovonline.com
AdaOnline: "http://www.ada.auckland.ac.nz/
The Nabokov Society of Japan's Annotations to Ada: http://vnjapan.org/main/ada/index.html
The VN Bibliography Blog: http://vnbiblio.com/
Search the archive with L-Soft: https://listserv.ucsb.edu/lsv-cgi-bin/wa?A0=NABOKV-L
Manage subscription options :http://listserv.ucsb.edu/lsv-cgi-bin/wa?SUBED1=NABOKV-L